Охота на блондинок - Страница 57

— Ничего не замечаете?

— Нет, — я покосилась на связанные руки, мне сейчас как бы не до просмотра фотосессий.

— А так? — он щёлкнул по экрану, увеличив некоторые детали изображения, и я невольно ахнула:

— О! Это же… так вот в чём дело!

— Да. Вот таким я родился — ребёнок-гермафродит с признаками обоих полов. Такое «счастье» выпадает одному малышу из двадцати пяти тысяч новорожденных. Представляете, как мне повезло! Впрочем, гермафродит может стать относительно полноценным мужчиной или женщиной, главное, не ошибиться с выбором пола. Обычно выбор делают врачи, по физиологическим признакам — смотрят, какие органы наиболее развиты. В некоторых цивилизованных странах ребёнку дают подрасти, а потом он выбирает сам. В моём случае выбор сделала мама, основываясь на своём знаменитом жизненном кредо — «В моём доме можёт быть только одна блондинка!» Дочь-соперница ей была ни к чему, Жаклин выбрала мальчика, призванного оттенять её красоту.

Она с самого детства лепила из меня идеального сына — таскала по секциям, кастингам, музыкальным школам. Заставляла глотать гормональные препараты, ссылаясь на слабое здоровье и нехватку мужских гормонов. Я повиновался, потому что был уверен, что всё так и должно быть — ведь мама плохого не посоветует! А когда понял, что мне нравятся не девушки, а парни решил, что я какой-то моральный урод. С удвоенным усердием стал посещать спортзал, безропотно глотал таблетки, мечтая только об одном — стать настоящим мужчиной, чтобы маме не пришлось за меня краснеть! Я и представить себе тогда не мог, что всё могло быть иначе. А впрочем, не могло: лет в 5–6 мне сделали полостную операцию, удалив «лишние» органы и пути назад уже не было.

Богдан поднял рубашку, я увидела тонкий шрам, пересекающий низ его живота.

— Мама всю жизнь кормила меня сказками об острой кишечной непроходимости, и я верил, пока не появилась Оксана с фотографиями…

— Откуда они у неё? — ответ меня не особо интересовал, я тянула время в надежде, что Войнич всё же получит ту не дошедшую ранее эсэмэску.

— И первую и вторую операции делал её дед хирург-гинеколог. Он же назначал препараты и контролировал моё развитие. Несколько лет назад старик умер, но перед смертью, видимо, успел поделиться с внучкой некоторыми секретами из личной практики.

— Зачем было её убивать? Не смогли договориться?

Богдан на мгновение закрыл лицо ладонями и тихо произнёс:

— Страшно в один момент потерять всё, чего добивался годами! Я испугался, что из «поющего супермена» превращусь во всеобщее посмешище! Это первое, о чём я подумал, услышав её слова. Даже встречу для передачи денег назначил подальше от дома, в лесополосе, чтобы никого не встретить. Убивать её не собирался, даже не думал об этом. Всё как-то само получилось. Мы сидели в машине, обсуждали детали и никак не могли договориться. Она настаивала на ежемесячных переводах, я же не собирался содержать её всю жизнь. Тогда она сказала, что пойдёт с этой историей на телевидение, там сенсации любят и выскочила из машины, а я… я просто включил зажигание, повернул руль и… почувствовал толчок. Очень неприятное ощущение. Оксана лежала на дороге и не шевелилась. Я хотел подойти к ней, но тут из-за поворота появилась другая машина, пришлось срочно уехать. Как потом выяснилось, тот другой водитель был пьян, решил, что это он сбил девушку и спрятал тело в лесу, а её сумочку забрал.

— Сумочку с фотографиями? — уточнила я. — Так это вы разгромили полицейский участок?

— Я должен был уничтожить снимки, а погром — всего лишь прикрытие, чтобы запутать следы.

Связанные руки затекли, запястья болели, время, казалось, остановилось. Взгляд Богдана был отрешённым и пустым. Я испугалась, что от откровений он сейчас перейдёт к более активным действиям и снова прервала молчание первой:

— А потом вы вдруг возненавидели всех блондинок и начали убивать?

Он вздрогнул и отрицательно покачал головой.

— Я не сразу всё осознал. Только через несколько дней понял, чего лишился. Что на самом деле я не урод, а женщина, ошибочно запертая в теле мужчины! Что, если бы Жаклин заботилась о чём-то, кроме собственной внешности, всё могло быть иначе! Я мог бы стать не «поющим суперменом», а просто популярной певицей и быть рядом с любимым человеком. Во всяком случае, у меня тогда был бы хоть шанс попытаться его завоевать.

— Его? — я вспомнила день рождения певца: слова, жесты, взгляды, присутствовавших там людей теперь наполнились новым смыслом. — Ваш любимый человек… Костя?

Он грустно кивнул:

— Все уверены, что я люблю Олесю. Уже не помню, кто автор этой версии, но я её всегда активно поддерживал. Это гораздо лучше правды.

— А Костя знает?

— Нет, конечно, и не узнает. Он считает меня хорошим другом. Это лучше, чем ничего.

Я невольно съёжилась от хлынувших от него потоков тоски и горечи.

Ну, раз уж у нас доверительная беседа, почему бы не спросить о главном.

— И всё же, почему вы убили Свету, да ещё с такой ужасающей жестокостью?!

Он нахмурился:

— Боюсь, я не смогу этого объяснить. Я знал, что она крутит роман с Андреем, да и другим мужчинам глазки строить успевает. Это раздражало, но не имело особого значения. Но когда эта дрянь стала вешаться ещё и на Костю — сорвался. Я вдруг увидел в ней все самые гадкие черты Жаклин и захотел их уничтожить. Так же как мать уничтожила ту, кем я мог стать! Это было как вспышка, как сумасшествие! Я убивал с мыслью, что был бы лучшей женщиной, чем она…

Он снова закрыл лицо руками: