Охота на блондинок - Страница 20

— Почему? Что с ней сделали?! — зря он это сказал, теперь она точно не отстанет.

— А промолчать нельзя было! — огрызнулся Войнич. Он-то свою сестрёнку хорошо знает, вот только, судя по голосу, её отчаяние не разделяет даже на четверть.

— О чём? Это не секретная информация, в вечерних газетах, уверен, даже снимки появятся.

— Снимки, — пробормотала на удивление притихшая Ника. — Если к Свете нельзя, могу я хотя бы фотографии увидеть? У вас они есть?

— Нет! — отрезал Войнич. — В интересах следствия такие вещи всем подряд не показывают!

— Я не все подряд, я её лучшая подруга! — в тон ему заявила Ника. Ох, нашла коса на камень, упрямство, видимо, их фамильная черта. — Её маму из морга вынесли без сознания. Я тогда подумала, что это просто от потрясения, значит, было что-то ещё? Над ней издевались? Её изнасиловали? Я не уйду пока не получу ответов!

— Ника!

— Алан, отстань! Не хочешь помогать, так хоть не мешай! Ты меня всё равно не остановишь!

— Тише! — шикнул Громов. — Не кричите, Вероника Константиновна, мы не на рынке. Могли бы расспросить родителей погибшей. Я, действительно, не вправе разглашать подобную информацию. Стоп, куда? Туда нельзя!

— Ника, вернись!

Прежде, чем я сообразила, откуда девушку просят вернуться, она уже каким-то образом протиснулась в кабинет Громова и, стремительно подойдя к столу, плюхнулась в его кресло. Ох, этого только не хватало!

— Привет, — выдавила я.

Она вскинула на меня покрасневшие от слёз голубые глаза, секунду хмурилась вспоминая, потом выдавила кислую улыбку.

— Привет, Злата. Что ты тут делаешь?

— Ищу кое-кого. А ты… что случилось?

Она всхлипнула:

— Свету убили! Помнишь её?

— О! Мне очень жаль…

Мужчины ввалились следом.

— Ника, — строго начал Войнич, но увидев меня, осёкся. Его глаза удивлённо распахнулись. — Ты?! Что ты здесь делаешь?!

— Привет. Ищу знакомую, точнее уже нашла. Капитан, я лучше зайду позже, — обратилась я к Громову.

Тот мрачно взирал на зарёванную, но непреклонную Нику и холодно возразил:

— Не стоит, эти двое уже уходят. Мне нечего им больше сказать.

Девушка вспыхнула и возмутилась:

— Лично я никуда не уйду, пока не увижу Свету! И вообще, разве вы не должны меня опросить? Ведь я её лучшая подруга!

Громов с Войничем обменялись взглядами. Последний закатил глаза, видимо, признавая, что бессилен как-либо повлиять на ситуацию и отвернулся к окну.

Капитан помрачнел.

— Вас вызовут в своё время, Вероника Константиновна, а сейчас вам лучше пойти домой и отдохнуть, — в его тихом спокойном голосе прозвучали хорошо мне знакомые стальные нотки. Ох, девочка, не связывалась бы ты с ним!

— Мне ещё нужно кое-что сделать. Увидимся позже, капитан. До свидания.

— Хорошо, Злата Романовна, я вам перезвоню, — проворчал Громов, продолжая испепелять Веронику неприязненным взглядом.

Упрямица усердно отвечала ему тем же, но выкроила пару секунд, чтобы вежливо кивнуть мне на прощание. А вот от её брата в мою сторону совсем как раньше, в момент нашей первой встречи, исходили волны негатива и агрессии. Что опять не так? Где я ему на этот раз дорогу перешла? Ладно, разберёмся позже.

Я вышла в коридор, плотно прикрыла дверь и, не оглядываясь, пошла к выходу. Шпионаж — не мой конёк.

Воспользовавшись пребыванием в столице, я выкроила время для встречи с бабушкой. У неё как раз закончились занятия, и мы смогли вместе пообедать. Общение с ней — такой бодрой, энергичной, родной помогло успокоиться и сосредоточиться.

Громов позвонил через пару часов. Пришлось возвращаться в следственный отдел. Я вошла в кабинет и заняла прежнее место. А он запер за мной дверь на два оборота ключа и с загадочным видом уселся напротив. Многообещающее начало!

— Как встреча с Войничами? Неужели они тебя всё это время пытали?

— Настырная семейка, особенно девица, — недовольно проворчал Громов. — Терпеть таких не могу.

— Неужели? Даже за определённую сумму? — не поверила я. — Спектакль «Неподкупный полицейский» в твоём исполнении не впечатлил. Не верится, что ты упустил случай раскрутить Войнича на энную сумму. Ведь если бы он заплатил, ты бы наплевал на формальности и отвёл девочку в морг, верно?

Вид у новоиспечённого капитана стал подозрительно довольным. Неужели я что-то упустила?

— А он и заплатил за то, чтобы она… туда не попала.

— Почему?

— Поэтому, — Он бросил на стол несколько снимков, видимо, с места преступления. — Зрелище, как я уже говорил, не для слабонервных. Их мать много лет назад обнаружили примерно в таком же состоянии. Зарезана маньяком. Вот он и хотел оградить сестрёнку от болезненных ассоциаций. Ты не знала?

— Нет, — надеюсь, прозвучало естественно. Теперь понятно, почему Войнич снова на меня взъелся — ассоциации.

Голубые глаза капитана смотрели как-то особенно пристально, я бы сказала с подтекстом. Он что-то знает или просто дразнит?

Я взяла фотографию и тут же отдёрнула руки — слишком неприятные ощущения навалились (это всё, что я могу по фотографиям — улавливать эмоции). Узнать в этом скальпированном истерзанном теле уверенную в себе красавицу Светлану не представлялось возможным. Волосы, срезанные под корень и испачканные в чём-то чёрном валялись рядом, лицо обезображивали кривые порезы, а нижняя часть живота была сплошным кровавым месивом.

Выдержав эффектную паузу, Громов натянул перчатки, потянулся к ящику стола и положил передо мной прямо на фотографии, извлечённый из прозрачного пластикового пакета… нож. На лезвие запеклись багровые разводы высохшей крови.